Россия и Китай видят новые способы тотального контроля над своими финансовыми системами.
Когда Россия и Китай рассматривают идею суверенных криптовалют, приходит время задать простой вопрос: почему технология угрожает децентрализацией денег, столь привлекательных для централизованных авторитарных режимов?
В минувшие выходные российская газета «Аргументы и факты» процитировала министра связи Николая Никифорова о том, что президент Владимир Путин распорядился о скорейшем запуске «крипторубля». Согласно сообщению, Никифоров сказал, что валюта будет использовать «российскую криптографию» и её невозможно будет «добывать» как биткоин, потому что это будет «закрытая модель с определённым объёмом регулируемой эмиссии». Это было сказано после заявлений руководителя Центрального банка Эльвиры Набиуллиной и министра финансов Антона Силуанова, которые подчеркнули необходимость эмиссии российской государственной криптовалюты и управления ею.
Смутное описание крипто-рубля Никифоровым чем-то напоминает недавние неофициальные предложения Китая. Так, например, Яо Цянь, заместитель директора технологического подразделения Народного банка Китая, обсуждал возможность введения электронной валюты центрального банка, при этом отводя роль управления «кошельками» коммерческим банкам. Другие китайские государственные лица и официальные исследователи также поддержали эту идею.
Для тех, кто считает, что основным новшеством биткоина является исключение центрального органа власти, то есть наличие пиринговой системы, в которой транзакции проверяются майнерами, позиции Китая и России вызывает недоумение. Однако эти государства, похоже, не намерены сдаваться, стремясь взять контроль над блокчейном. Напротив, они пытаются выяснить, как снизить расходы для централизованного эмитента, чтобы контролировать всё, что происходит в финансовой системе.
Электронные деньги, которые мы используем сегодня, создаются частными банками: это, по сути, их обязательства друг перед другом. Как отмечалось в недавнем документе Bank of International Settlements:
«… наличные деньги — единственное средство, с помощью которого общественность может удерживать деньги центрального банка. Если кто-то хочет оцифровать эти сбережения, то он должен преобразовать обязательства центрального банка в ответственность коммерческого банка путём внесения наличных денег в банк».
Однако наличные деньги имеют недостатки как для центральных банков, так и для правительств. Во-первых, их дорого печатать, создавать, распространять и уничтожать. Изменения в банкнотах и монетах могут занять годы. Кражи и грабежи — это тоже риски. В то же время наличные деньги анонимны: преступникам и уклонистам от налогов это на руку.
Все эти проблемы и некоторые другие, такие как временные задержки в традиционной электронной платёжной системе, когда деньги перемещаются между банками, могут быть решены, если центральный банк может выпустит собственную криптовалюту и запустит транзакции, зарегистрированные в распределённом реестре (как у биткоина), проверенном агентами центрального банка. Хотя это и звучит как некоторая версия традиционной банковской системы, существует принципиальная разница между ними, которая заключается в более ограниченной роли верификаторов в криптовалютной системе, чем у верификаторов-представителей коммерческих банков.
«Становясь на более лёгкий путь верификатора транзакций в распределённой системе, чем верификатора — банка-участника многоуровневой системы, мы, скорее всего, наткнёмся на более жёсткую конкуренцию в предоставлении платёжных услуг», — сказали Джон Бардрир из Bank of England и Майкл Кумхоф в прошлом году. «В случае, если существующая система предоставит способность влиять на цены учреждениям-участникам, то они должны будут сделать так, чтобы комиссии за транзакции наиболее точно отражали предельные издержки верификации».
Затраты на управление денежной системой снизятся, платежи между компаниями и отдельными лицами ускорятся, а сделки станут отслеживаться правительствами для целей налогообложения. Никифоров говорил о подоходном налоге на конвертацию крипто-рубля в обычные рубли, если их владелец не может показать, как была получена цифровая валюта.
В настоящее время планы России и Китая не предусматривают ликвидации наличных денег. Хотя это было бы логичной конечной целью, которая более достижима в России или Китае, чем где-либо. В обеих странах государство контролирует большинство активов банковских систем, а роль банков в экономике можно легко уменьшить, например, предложив какую-нибудь альтернативную систему на базе центрального банка. В обеих странах правительства не обращают внимания на такие тонкости, как право граждан на финансовую анонимность: у хорошего гражданина не должно быть ничего, что можно было бы скрыть от них.
В Швеции, где общество, по-видимому, добровольно отказывается от наличных средств, проект eKrona от Riksbank оказался подходящим ответом на меняющиеся обстоятельства, однако при этом центральный банк стал настаивать на сохранении стабильного оборота наличных денег в той форме, которая имеется на данный момент. CADcoin, который тестируется Банком Канады, не предназначен для розничных расчётов, а скорее всего служит способом повышения эффективности оптовой платёжной системы. Эстонская идея первоначального предложения монет для 22000 «e-резидентов» не поддерживается даже центральным банком.
Идеи России и Китая отличаются от этих проектов. Они прямо относятся к централизованному контролю, а не к либертарианской анархии. Технология распределённых реестров обеспечивает инструмент, подходящий для их целей так же, как ядерная энергия может использоваться для подачи энергии в город или взорвать его.
