Человек не просто смертен, а внезапно смертен, и криптомиллиардеры вовсе не являются исключением из этого правила. Наследники Мэтью Мэлона, который умер в возрасте 54 лет, оставив сотни миллионов в Ripple, столкнулись с суровым правилом криптовалют: «нет ключей — нет денег».
Теоретически, когда человек умирает, его имущество отходит наследникам или государству, если при жизни он не распорядился иначе. Все это верно для мира традиционных финансов, однако в мире криптовалют это правило не срабатывает. Доступ к кошельку можно получить, только зная ключ. Что особенно обидно, когда знаешь, что в кошельке, по разным оценкам, от $250 до $500 млн, лежащих там мертвым грузом.
Мэлон был достаточно яркой личностью, он рискнул и вложил $2 млн в Ripple на ранней стадии. Сам он объяснял свой выбор достаточно оригинальным образом. По словам Мэлона, криптовалюты в целом представляли собой «нечто темное, страшное, непонятное и очень антиамериканское». «Я за Америку, за бизнес и за банки, поэтому я выбрал Ripple», — добавлял он.
Инвестиции окупились сполна — каждый вложенный миллион принес ему $499 млн прибыли. «Практически бесплатный миллиард», как сам Мэлон характеризовал свою инвестицию, сыграл злую шутку с хозяином — он вел роскошный образ жизни, тратил $7 млн в месяц и умер в клинике, где лечился от наркотической зависимости.
Отметим, что тема наследования цифровых активов сама по себе не нова, и рассматривалась в том числе и H#T. Правильный death plan — то есть грамотный механизм наследования для участника рынка криптовалют — должен соответствовать двум критериям:
— в случае смерти или полной недееспособности приватные ключи и бэкапы должны гарантированно попасть к тому, кого владелец заранее определил в наследники;
— механизм передачи ключей должен гарантировать невозможность утечки цифровых активов после смерти владельца, в ходе передачи либо после нее.
Случай Мэлона — явное пренебрежение первым из критериев.
* * *
